Бирский исторический музей

Сергей Калитов

г. Уфа

(статья публикуется в авторской редакции)

Начальные этапы (с 1555 года и до начала 17 века) истории города Бирска остаются до сего времени предметом дискуссий и таят в себе множество загадок. Причина этого — почти полное отсутствие источников по истории города в 16 веке.
Последняя обзорная полемическая статья, связанная с датой основания Бирска, изданная Башкирским государственным университетом в конце 2011 года (автор А. Р. Каримов) называется «К вопросу о дате основания города Бирска в отечественной историографии XVIII — начала XX вв». В статье освещаются дискуссии в историографии XVIII — начала XX вв. о дате основания города Бирска, рассматриваются основные гипотезы по этому вопросу. Однако стоить заметить, что автор статьи подошёл к освещению дискутирующих сторон тенденциозно, неким заинтересованным сторонником официальной версии даты основания города. (А официальная дата основания города Бирска, как известно, 1663-год (?) Прим. авт.)
Представляющая большой интерес данная статья публикуется ниже с сокращениями и с авторскими комментариями. Приведем этот источник, ввиду его важности, для последующих рассуждений:
«В настоящее время возрос интерес к региональной истории. Известно, что г. Бирск играл на протяжении ряда веков заметную роль в истории башкирского края. Между тем даже в конкретно историческом плане история дореформенного Бирска изучена явно недостаточно, и специальная работа по данной теме до сих пор отсутствует.
Недостаточную освещенность рассматриваемой проблемы в исторических работах можно объяснить фрагментарностью и противоречивостью имеющихся сведений, разрозненностью как опубликованных, так и выявленных архивных источников, ветхостью части сохранившихся материалов. Кроме того, как отметила Р.Г. Буканова, «особенность российского городоведения состоит в том, что города и городские поселения первоначально стали объектами исследования не собственно исторической науки, а в связи с географическими описаниями страны и потребностями экономического освоения окраин» [1, с. 9]. Причем города – крепости, появившиеся в крае в XVIII в., стали объектами исследования с самого основания, нежели те городские поселения, которые были построены ранее, в том числе и Бирск. Однако при этом необходимо иметь в виду, что Бирск в первой четверти XVIII в. как город находился в зачаточном состоянии, и в сводных данных по Российской Империи, собранных И. К. Кириловым, он в числе городских поселений Уфимской провинции не упоминается вообще. Это подробное историко-географическое и экономико-статистическое описание было завершено И. К. Кириловым в 1727 г. и издано под названием «Цветущее состояние Всероссийского государства» [2, с. 49].
Известно, что город Бирск появился на месте более раннего поселения русских дворцовых крестьян. Безусловно, возникновение данного поселения в будущем стало немаловажным условием для построения здесь города. Между тем некоторые дореволюционные исследователи считали это одним и тем же явлением. В ряде их работ упоминается, что он был основан еще во второй половине XVI столетия, причем названия «Бирск», «Челяднино», «село Архангельское», «Абирь», или «Архангельское-Бирь» отождествляются. Поэтому неудивительно, что даже до 1782 года Бирск, как отмечал Р. Г. Игнатьев, иногда назывался «селом Архангельским» [3, с. 49]. В то же время появляется новая точка зрения, согласно которой Бирск как город был основан в 1663 году. (первое упоминание в данной статье спорной даты, не привязанное ни к документам, ни к конкретному лицу. Прим. авт.)
Вопросы основания г. Бирска впервые были затронуты В. Н. Татищевым. Он выдвинул предположение [Татищев не выдвигал предположение, а громко и ясно утверждал. Прим. авт.] о том, что этот город был основан даже раньше г. Уфы, а именно в 1555 г. Свое название Бирск якобы получил от тюркского слова
«бер», то есть «первый». В. Н. Татищев писал: «Бирь – река в Уфимском уезде,
течет в Белую с левой стороны, имя татарское «первая». Бирск – город Башкирской провинции, при р. Белой, и устьи р. Бири, на левом берегу, от Уфы вниз 75, от Мензелинска 120 верст. Татара его, и реку по нем, Первый назвали, что оной в 1555 г. первый русскими построен и от русских назван был Челядин, от построителя, оное имя мало кто знает, особливо, что о том в Истории царя Иоанна Васильевича нет, за тем, что от 1550 года, почитай все утрачено, а остались по разным краткия записки» [4, с. 161–162]. Эта точка зрения до сих пор не находит архивного подтверждения.
В XVIII в. некоторые исследователи начали сомневаться в том, что В. Н. Татищев при рассмотрении этого вопроса мог опираться на какой-либо серьезный источник. В частности, непосредственный участник Оренбургской экспедиции, историк, географ, член-корреспондент Петербургской Академии наук П. И. Рычков в своей «Топографии Оренбургской губернии» писал:
«Покойный тайный советник Василий Никитич Татищев мнил, якобы город Бирск прежде Уфы построен, но на чем он сие свое мнение утверждал, то мне неизвестно; а жители уверяют, что он гораздо после Уфы построен» [5, с. 378; 6, с. 267].
Таким образом, в XVIII в. вопрос о дате основания г. Бирска становится дискуссионным. Между тем этот период явился временем сбора информации о г. Бирске, её некоторого обобщения и систематизации в виде словарей и топографических описаний. Появляется ряд географических описаний Российской Империи, в которых Бирск упомянут как один из городов края. Недостатком их является дублирование описания Бирска, данного П. И. Рычковым в «Топографии Оренбургской губернии» [7–9].
В первой половине XIX в. интерес ученых к Оренбургскому краю и его истории значительно снижается. Тем не менее некоторые авторы затронули в своих трудах и интересующий нас вопрос. Например, краевед Я. В. Ханыков, приводивший в своей работе интересные статистические данные по истории города, считал, что Бирск был основан в XVI столетии [10, с. 32]. В статье
«Общий список русских городов», ранее опубликованной в «Журнале Министерства внутренних дел» (№ 11 – № 12 за 1844 г.), К. А. Неволин отмечал, что в 1708 г. Бирск в первый раз упоминается в исторических памятниках как город [11, с. 404; 12, с. 35, 38]. Сведения о городах и крепостях Башкирии, в том числе о Бирске, в это время вошли в основном в географические и статистические словари и описания, использовавшие и материал, собранный во второй половине XVIII в. [13; 14, с. 197; 15, с. 417; 16;
17; 18, с. 6–7 и др.].
Среди этих изданий следует выделить «Энциклопедический Лексикон» А. Плюшара, где отмечается: «Татищев производит название реки Бири и города Бирска от татарского слова «бирь», «один», которое он переводит словом
«первый», говоря, будто татары дали городу это название, потому что он первый был в тех местах построен русскими в 1555 г., присовокупляя, что русские назвали его «Челядниным» по имени строителя… Кроме странности самой причины названия, о подобном словопроизводстве надобно еще заметить и то, что «первый» по-татарски говорится «биринджа» [беренсе, беренче – Прим. авт.], а не «бирь». По достовернейшим сведениям, татары и башкиры зовут реку «Бирь» – «Бире-суи», то есть «Волчьею водою»; отсюда, вероятно, взято название Бири, именем которой назван и самый город» [19, с. 35–36].
Довольно критически подошел к этому вопросу И. Дебу: «По мнению историографа Татищева, Бирск построен был будто бы ранее Уфы, но доказательств на сие никаких нет; также утверждают некоторые, что Бирск в прежния времена назывался Архангельским, по бывшей там сего имени церкви, но и сие достаточно ничем не подтверждается; следственно оба сии обстоятельства за неоспоримую истину принять никак не возможно», писал он. [16, с. 145–146].
Во второй половине ХIХ в. появились фундаментальные исследования по российской истории, в которых частично освещались события, происходившие на Южном Урале. В частности, Н. Попов упоминал Бирск как один из укрепленных пунктов края, который в ходе башкирского восстания 1704–1711 гг. не раз был в осаде [21, с. 166–167]. Вслед за В. Н. Татищевым он также ошибочно полагал [Откуда, где доказательства того, что это ошибка?! – Прим. авт.], что г. Бирск был построен раньше г. Уфы, а именно в 1554 г. [21, с. 161–162].
История Бирска частично отражена в энциклопедических изданиях. В одном из них говорилось: «Вскоре по падении Казани здесь был основан русский город. Хотя год основания неизвестен, но Бирск во всяком случае древнее г. Уфы (основанного в 1574–1586 гг.), и основателем его был некто Челяднин, пришедший сюда с стрельцами, почему в первое время назывался Челядниным, а по первой построенной церкви Архангельским, Бирском же стал называться от близ протекающей реки Бири (татарский волк)» [22, с. 670]. В другом издании отмечается следующее: «С появлением русских в крае стали возникать и русские поселения, имевшие первоначально стратегическое значение. К таким древнейшим городкам принадлежат Уфа, Бирск и Мензелинск… Построение Бирска, как полагают, было ранее построения г. Уфы, и первоначально он назывался Челядниным по строителю города и Архангельским по бывшей первой церкви» [23, с. 76].
В это время появляются работы, посвященные истории Оренбургского края, в которых определенное место отведено рассматриваемой нами проблеме. В частности, вопросы основания г. Бирска были затронуты академиком П. П. Пекарским в работе «Когда и для чего основаны города Уфа и Самара?», впервые опубликованной в 1872 г. Автор не разделял мнения В. Н. Татищева о том, что г. Бирск был построен раньше г. Уфы: «…Известно завещание царя Ивана Васильевича, составленное им между 1572–1578 годами, где подробно перечисляются все города, которые царь отказывал сыновьям своим Ивану и Федору и жене царице Анне. Там, между прочим, не пропущены города, построенные после взятия Казани, как например, Свияжск [В завещании царя нет не только города Бирска, но и Уфы. Уфа, как известно, была основана в 1574. А объясняется это опять же тем, что Бирск и Уфа первоначально были основаны без царских указов, а предприимчивыми тверскими людьми Ивана Петровича Федорова-Челяднина. И еще к ошибочному мнению П. П. Пекарского можем добавить то, что Свияжск был построен не после взятия Казани, а в 1551 году, и таким образом он оказывается не моложе Бирска, а наоборот — старше. Прим. авт.] и Чебоксары, и пройдено молчанием об Уфе и Самаре, равно как и о городе Бирске, основание которого, однако, Татищев приурочивает к 1555 г., стало быть, считает его старее даже Свияжска и Чебоксар», – писал ученый [24, с. 3; 25, с. 232]. Другими словами, г. Бирск не упомянут в данном завещании потому, что его в то время еще не существовало. П. П. Пекарский по этому поводу вполне правомерно утверждал: «Не подтверждается никакими письменными свидетельствами, чтобы этот город был построен ранее г. Уфы, как это утверждал Татищев. Притом же, если бы Бирск действительно существовал до 1586 г., то построение нового города Уфы в недальнем от него разстоянии (менее чем в ста верстах) не должно бы было так обеспокоить [ногайского –Прим.авт.] князя Уруса [После взятия Казани еще долго сохранялось напряжение в русско — ногайских отношениях, вызванное вольными казаками, базировавшимися по Волге.
В середине 1550-х годов, отец Уруса бий Исмаил, сторонник и проводник Московского влияния и возглавивший к тому времени Ногайскую Орду, неоднократно просил Ивана Грозного поставить русские гарнизоны и даже города в стратегических местах Волги: у Астрахани, на Переволоке, в устьях рек Иргиза и Самары, чтобы контролировать волжский перевоз, а отсюда и передвижение вольных казаков и своих противников.
А Урус стал бием Ногайской Орды лишь с 1578 года и ставка его была расположена на реке Яике, ближе к Астрахани.
И он, скорее всего, и не знал о построении городов Бирска (1555) и Уфы (1574).
Весной 1586 года царь Федор Иоаннович официально известил Урус бия, что московское правительство построит крепости на реках Уфе, Самаре, Увеке и Белой. (Московское правительство само не было в курсе о существующих городах!). Урус бий заявил русским властям решительный протест, но уже в конце 1586 года вместе с тремя сыновьями принес присягу на верность Русскому государству. Прим.авт.], так как тогда бы оказывалось, что русские более 30 лет имели уже поселение на недальних от Уфы землях» [24, с. 28; 25, с. 257].
Есть доля истины в утверждении В. А. Новикова: «Что ни Уфа, ни Бирск не существовали в царствование Ивана Васильевича, доказывается тем, что доныне не обнародовано ни одного государственного акта из времен его царствования, в котором бы упоминались те города» [27, с. 61–62]. [Отсутствие официальных документов объясняется тем, что эти поселения были основаны не официально, а воинскими людьми Ивана Петровича Федорова-Челяднина. – Прим. авт.]. При этом автор считал, что как город Бирск был построен в 1663 г.: «По великого государя грамоте, посланной в 1663 г., уфимскому воеводе велено в селе Архангельском, Бирь тож, острог строить. [Откуда появилась эта дата, если царские грамоты вышли в мае и июне 1667 г., а село Архангельское было сожжено восставшими башкирами в 1663 г.? – Прим. авт.] Повеление немедленно было приведено в исполнение, а чтоб городовое дело было прочно, посланы в городок и ружья, и свинец, и зелье. Таким образом, хотя на месте Бирска и прежде существовало русское селение, но как город он основан лишь в 1663 г. [Вот же как интересно, до сожжения будто и поселения не существовало! Кому пришло в голову начать летоисчисление города Бирска именно с сожжения поселения? Почему никому не пришло в голову считать датой основания Москвы 1812 год, после того как французы сожгли её? Правильно, потому что это абсурд! – Прим. авт.], 77 лет спустя после основания г. Уфы». Указывал он и причины, способствовавшие строительству Бирска. «К устройству его в виде укрепленного города побудили правительство подробныя соображения о необходимости укрепленнаго форта на середине пути от Камы к Уфе», – писал он [27, с. 6–7]. Эта точка зрения проводится им и в другой работе [28, с. 11–13]. Так в исторической литературе постепенно утвердилось мнение о том, что г. Бирск был основан в 1663 году. [Потому что до Новикова и после него никто досконально не занимался исследованием даты основания Бирска. Стоить заметить, что в историографии есть такая тенденция; если по какой-либо неизвестной теме, кто-то первым выскажется, то последующие начинают это декларировать, не проверяя подлинности, и выдавая уже за истину. Так и в этом случае-как может считаться датой основания города Бирска дата его сожжения? Прим. авт.]
Одновременно продолжала существовать и другая гипотеза о дате основания г. Бирска. В сборниках статей, посвященных истории края, изданных под редакцией Н. А. Гурвича, имеются самые разнообразные сведения по истории г. Бирска [29; 30]. Наиболее важной среди них является статья «Город Бирск» действительного члена Московского Археологического Общества, члена Уфимского статистического комитета Р. Г. Игнатьева. В данной работе автор последовательно освещает интереснейшие страницы истории г. Бирска с первых лет после его построения до середины 60-х гг. ХIХ в. [3, с. 41–61]. Несмотря на то, что при этом Р. Г. Игнатьев опирался на широкий круг архивных материалов, ему не удалось избежать давления историографии своих предшественников. [Смею заверить, что Руф Игнатьев был самостоятельным, крупнейшим знатоком Уфимского края и всегда имел свое суждение об его истории. – Прим. авт.] В частности, он без сомнения писал, что «построение г. Бирска, Челяднина или с. Архангельскаго было ранее построения г. Уфы, которая основана между 1574–1586 годами». По мнению автора, города Уфа, Бирск и Мензелинск были построены при Иване Грозном, причем основателем Бирского городка был боярин Челядин, и он поэтому назывался «Челядниным», а по церкви святого Михаила Архангела – селом
«Архангельским» [3, с. 43], также Абиром [31, с. 173]. Появление русского населения «на берегах Уфы и Белой и т.д.» он связывал именно с построением в XVI в. Уфы, Бирска и Мензелинска [32, с. 19].
Редактор упомянутого сборника Н. А. Гурвич не остался в стороне от рассмотрения ранней истории Бирска. Однако он высказывался об этом весьма осторожно: «Татищев полагал, что будто бы Бирск был первым городом на башкирских землях и назывался по имени своего основателя, боярина Челядина – Челядниным, а по церкви святого Михаила Архангела – Архангельским. Мы не можем сказать, отчего Челяднино, или с. Архангельское, названо Бирском, тогда как р. Бирь только в 9 верстах [Старое устье Биря находится в самом городе! Достоверно не известно, где река Бирь впадала в Белую в 1555 году: » в девяти верстах от нынешнего Бирска» или в самом городе. Не зря В. Н. Татищев пишет » Бирск, город Башкирской провинции, при реке Белой, и устье реки Бири, на ЛЕВОМ берегу » Прим. авт.] от нынешняго Бирска впадает в р. Белую… Село Архангельское, Челяднино, говорят (когда ”говорят” с чьих то слов, то это уже легенды. Прим. авт.), было отдельно от устроенной крепости, бывшей на месте ныняшняго города; церковь святого Михаила Архангела, ныне находящаяся близ р. Белой на горе Галкиной, была недалеко от Чертова городища, близ р. Оторной, впадающей здесь в р. Белую, при ключе Святом… Первые обитатели Бирска были стрельцы, пушкари и вообще служилые люди и затем – крестьяне, точно так же, как и в Уфе, им даны были земли в окрестностях Бирска, который как крепостца назван был пригородком и городком Бирском и Абирь тож. К сожалению, нам за истреблением пожарами местных архивов, остается много неизвестным касательно истории Бирска, имевшаго в XVII и начале XVIII столетия значение оборонительнаго пункта на Камской линии» [33, с. 250–251].
Таким образом, подводя итоги историографии XVIII – первой половины
XIX вв., отметим, что в отечественной исторической науке утвердились две точки зрения по вопросу о дате основания г. Бирска: первая – 1574–1586 гг., вторая – 1663 г. [А.Р. Каримов, рассматривая до этого абзаца версии о дате основания, писал в основном год основания – 1555 г., а в данном случае начал слагать легенды о сомнительных датах 1574–1586 гг. и 1663 г., приняв их за основные. – Прим. авт.]. Обе точки зрения являлись гипотетическими и отражали состояние региональной историографии периода становления отечественного городовения. Во второй половине XIX в. определенный интерес к истории городов края проявили урало-поволжские историки – краеведы.
Вопрос о дате основания г. Бирска был затронут исследователем истории Оренбургского казачества Ф. И. Стариковым. Он считал, что Уфа была основана в 1574 г., а Бирск, Мензелинск и Оса – в 1585 г. [34, с. 10], хотя
«основание Бирска и Осы, по другим сведениям, относят к 1554 и 1557 гг.» [35, с. 8].
Вопросом о дате возникновения Бирска заинтересовался и Г. И. Перетяткович. Он полагал, что город был построен до XVII столетия [38, см. карту] и раньше Уфы: «Русское правительство на первых же порах своего господства построило в земле башкир несколько городов – Бирск, Осу, позднее Уфу», – писал автор [39, с. 2].
Казанский историк В. Н. Витевский, проанализировав точки зрения исследователей XVIII – XIX вв. по интересующей нас проблеме, увязал её с историей колонизации, географическими и экономическими предпосылками. В первом выпуске своей работы считал датой основания г. Бирска 1554 год. При этом автор обосновывал эту дату беззащитностью башкирских земель от покушений сибирских ханов и киргизских орд, а также отдаленностью Казани как главного административного центра. Эти обстоятельства, по В. И. Витевскому, способствовали тому, что башкиры обратились к Русскому правительству с просьбой о построении внутри их страны русского города. В итоге, по его мнению, в 1554 г. был построен Бирск, в 1557 г. – Оса, в 1584 г. – Мензелинск, а в 1586 г. – Уфа [40, с. 127]. В третьем выпуске своей работы автор избегает прямого ответа на интересующий нас вопрос: «Кроме Уфы и Мензелинска, к числу древнейших русских поселений в нынешней Уфимской губернии относятся г. Бирск и с. Табынское… Когда именно возникло с. Архангельское, или Бирь, с точностью нам неизвестно; может быть, и раньше основания Уфы, одновременно с ней или вскоре после ея построения» [41, с. 382, 384]. В энциклопедических изданиях, появившихся во второй половине XIX в., также подчеркивалось, что Бирск появился еще во второй половине XVI в.: «основан в XVI в. для защиты от набегов башкир» [43, с. 259; 44, с. 911], «возник из селения, заложенного в Башкирии вскоре после покорения Казани» [45, с. 257], «основан как укрепление в конце XVI столетия и первоначально назывался Челяднином» [46, с. 752] и т.д. Таким образом, во второй половине ХIХ в. вопрос о дате основания г. Бирска оставался дискуссионным.
Вопросы основания Бирска также рассматривались в исследованиях А. Дмитриева, М. К. Любавского, В. Э. Дена и др. В частности, А. Дмитриев писал об основании этого города: «Бирск возник из дворцоваго с. Архангельскаго. В 1663 г. это село было разорено и вызжено уфимскими башкирами, после чего поселение возобновлено в качестве города и названо Бирском… Подобно Бирску, Табынск не раз был разорен башкирцами и потом снова укрепляем» [49, с. 29]. Вслед за ним и В. Э. Ден также считал, что Бирск основан в 1663 году [50, с. 166]. [По каким критериям данные исследователи считали годом основания 1663-й, непонятно. Остается догадываться только, что они продублировали работы В.А. Новикова. – Прим. авт.]
Видный историк М. К. Любавский в работе «Историческая география России в связи с колонизацией», ранее опубликованной в 1909 году, отмечал:
«Вскоре после взятия Казани, жившие по притокам Камы – Белой Воложке и Уфе – башкиры добровольно подчинились Московскому государству и стали платить ясак. Но спустя 30 лет они подняли восстание, и московские воеводы оказались не в состоянии их усмирить. Поэтому правительство царя Федора, чтобы держать башкир в подчинении, построило в 80-х годах XVI столетия города Уфу и Бирск на реке Белой Воложке» [51, с. 167]. Ф. П. Доброхотов
также считал, что «водворение русских в Бирске относится к XVI веку» [52, с. 580].
Накопленный историографический материал позволяет, при должном критическом подходе, использовать его для дальнейшего изучения истории г. Бирска» — так заканчивается эта, дискуссионная во всех отношениях, статья А. Р. Каримова. Следует заметить, что если вся статья была посвящена дате основания, то о “строителе” города Челяднине, указывающем на дату основания города Бирска в 1555-м году НИ СЛОВА!
Прежде чем рассуждать о дате основания того или иного населенного пункта, надо определиться с вопросом: «Что считать датой основания?»
Согласно ОБЩЕПРИНЯТОЙ традиции датой основания поселения считается его первое упоминание в письменных источниках. И вполне можно считать временем основания населенного пункта момент поселения на данном месте первых жителей. Часто поселение возникает стихийно, его факт основания нигде официально не фиксируется. Тем не менее поселение – уже есть физически. Оно существует и развивается.
Первое упоминание – условная дата, за исключением тех случаев, когда НЕ ТОЛЬКО СООБЩАЮТ О ПОСЕЛЕНИИ, НО И УКАЗЫВАЮТ ДАТУ ОСНОВАНИЯ, ДА ЕЩЕ НАЗЫВАЮТ ИМЯ ОСНОВАТЕЛЯ!
Дата основания г. Бирска, с указанием имени основателя, впервые была озвучена и напечатана одним из первых российских историков Василием Никитичем Татищевым (1686–1750) в его работе «Лексикон российской исторической, географической, политической и гражданской» в 1793 году.
В своем «Лексиконе» он утверждает, что «Бирск, город Башкирской провинции, при реке Белой, и устье реки Бири, на левом [Татищев, видимо, имел в виду левый берег Биря. – Прим. авт.] берегу, от Уфы вниз 75 верст, от Мензелинска – 120. Татара его, и реку по нем, ПЕРВЫЙ, назвали, что оной в 1555-м году, первый Русскими построен и от построителя назвали его
«Челядниным», оное имя мало кто знает обособливо, что о том в истории Царя Иоанна Васильевича нет, за тем, что от 1550 года, почитает ВСЕ УТРАЧЕНО, А ОСТАЛИСЬ ПО РАЗНЫМ КРАТКИЯ ЗАПИСКИ [Выдел. Прим. авт.].
«Лексикон российской исторической, зато географической, политической и гражданской» В.Н. Татищева является первой русской энциклопедией, которая состоит из множества статей, охватывающих спектр понятий и явлений. Начал свой труд Василий Никитич в 1744 г. в Астрахани, продолжил работу в
1745-46 гг. в усадьбе Болдино неподалеку от Клина. «Лексикон» не был завершен, прервавшись на букве «К» – именно в таком виде энциклопедия была опубликована в 1793 г., спустя почти полвека после смерти автора. (Автор уверен, что, закончи В.Н. Татищев свой труд до «Я», мы узнали бы много нового об основании Уфы и Табынска).
Загадочная фраза «… что оной в 1555-м году, первый Русскими построен и от построителя назвали его «Челядниным», оное имя мало кто знает обособливо, что о том в истории Царя Иоанна Васильевича нет, за тем, что от 1550 года, почитает ВСЕ УТРАЧЕНО, А ОСТАЛИСЬ ПО РАЗНЫМ КРАТКИЯ
ЗАПИСКИ» не один век будоражила умы историков и краеведов.
И если все последующие, довольно многочисленные исследователи истории и даты основания г. Бирска просто указывали ссылку на дату основания, то про строителя Челяднина стали слагать легенды. Например, в книге С.Ф. Сахратуллина «Бирская старина» основателем Бирска называется некий советник Боярской думы Михаил Челяднин. Но единственный Михаил из рода Челядниных, он же и основатель этого рода Михаил Андреевич Челядня жил во второй половине XV в. А в другой работе «Бирск. Путеводитель по историческим и памятным местам» (И.М. Акбулатов; Н.В. Рыбалко; Бирск. 2021) уже Иван Челяднин – основатель Бирска. Здесь же единственное, что совпадает с основателем города – это имя Иван. Но у основателя Бирска – Ивана Петровича не было сестры Агриппины и его не высылали из Московского царства, как указывается в данном произведении.
В царствовании Ивана Грозного в списках бояр по фамилии Челяднины не значилось. Но, по родословной семьи Челядниных, после смерти последнего Челяднина мужского пола Ивана Ивановича в 1541 г. лиц мужского пола в семье Челядниных не осталось. Третья дочь Василия Андреевича Челяднина – Мария вышла замуж за своего дальнего родственника Ивана Петровича Федорова (сына П.Ф. Давыдова), который таким образом стал единственным наследником громадных владений и сословных привилегий Давыдовых и Челядниных и таким образом приобрел вторую фамилию – Челяднин.
Отсутствие исторических источников объясняется несколькими причинами.
Во-первых, основание города Бирска (как и большинства русских городов) происходило не по указу царя (в 1555 г.), а предприимчивыми, как говорят сейчас, людьми, а именно тверскими людьми боярина Ивана Петровича Федорова-Челяднина, и поэтому никаких официальных письменных свидетельств не отмечено, кроме как из слов Татищева «почитай все утрачено, а остались по разным краткия записки».
Во-вторых, заподозрив И.П. Федорова-Челяднина в измене, а затем убив самого боярина (11 сентября 1568 г.) и всех его родственников, военных слуг и крестьян и разорив его многочисленные имения, Иван Грозный предал полному забвению имя своего бывшего конюшего. Вот еще почему имя Челяднина исчезло со всех последующих письменных источников, включая название поселения Челяднино!
В-третьих, документы по управлению Казанью в XVI–XVII вв., в том числе и архив Приказа Казанского дворца, сгорели во время опустошительного пожара Москвы в 1701 г.
В-четвертых, вскоре после смерти Татищева в его доме случился пожар, в котором сгорели многочисленные исторические документы, которые он собирал более тридцати лет. Другая же часть архива Василия Никитича, в том числе и летописи и копии приказов Казанского дворца, «пропали в огне московского пожара 1812 г.»
Но ужаснее всего то, что произошло 12 января 1682 года. Одновременно с отменой местничества произошло сжигание всех разрядных книг. В частности, были уничтожены книги 1526 –1557 гг., 1557-1584 гг., 1584-1598 гг., 1548-1605 гг., 1613-1626 гг., три перечневые книги и книги царя Федора Алексеевича. А чтобы окончательно утвердиться о дате основания города Бирска, опубликованной В. Н. Татищевым в своей энциклопедии, необходимо было сначала разыскать(уточнить) кто есть Челяднин и затем найти его биографию, что и расписано в следующих абзацах. Здесь следует уточнить, что до настоящего времени никто из историков, занимавщихся первыми русскими на территории современной Башкирии, не счёл нужным заняться личностью и биографией Челяднина. Если учёных до появления интернета можно было как-то понять, то с доступом к компьютерным технологиям появляется колоссальная возможность ликвидировать этот пробел. В результате исследования, поиска и анализа приходом к выводу, что во времена Ивана Грозного, а именно, в середине 16-го века, единственным Челядниным оказывается Иван Петрович Федоров-Челяднин! Об этом мы узнаем из книги Опричнина, выдающегося российского историка Александра Александровича Зимина.
«Иван Петрович Федоров [Челяднин — Прим. авт.] происходил из старинной боярской фамилии, обосновавшейся при великокняжеском дворе еще в начале XIV в. У внука известного боярина Акинфа Гавриловича Андрея Ивановича было восемь сыновей (Рис. 1.); из них вторым по счету был Иван Хромой (Рис. 2.), четвертым – Иван Бутурля и восьмым – Михаил (Рис. 3.). Михаил, по преданию, бытовавшему еще в первой половине XVI в., после бегства Акинфа в Тверь, был найден в «челядне» – помещении для слуг; «того ради прозвана его Михайло Челядня. (ПСРЛ. Т.IV. ч.1. Вып.11.Л.1925). Впрочем, Челядней в родословицах именуется только сын Михайла Федор.

Внук Ивана Андреевича Хромого и дед И.П. Федорова Федор Давыдович уже в 1475–1477 гг. был видным боярином при дворе Ивана III. Федор Хромой, как, впрочем, и его отец, владел землями на Белоозере, которые позднее унаследовал И.П. Федоров. Двое его детей – Григорий и Петр принадлежали к числу известных деятелей времени Ивана III и Василия III. Г.Ф. Давыдов к 1501 г. стал окольничим, а к 1506-му – боярином. В 1507–1509 гг. он наместничал в Новгороде, где в 1508/09 г. заключил перемирие со Швецией. Вел также переговоры с Литвой и переписывался с литовскими представителями. Его называли старшим среди бояр. Последние сведения о нем относятся к 1521 г. Его младший брат П.Ф. Федоров сделался одновременно с ним окольничим (в
1501 г.), но боярское звание так и не получил, сравнительно рано сойдя с исторической сцены (последний раз упомянут в источниках в 1509 г.). Петр Федорович женился на дочери ярославского князя Семена Романовича. Возможно, этим обстоятельством объясняется давняя близость его сына к А.М. Курбскому. Более громкой была судьба потомства младшего сына Андрея Ивановича Михаила. Федор Михайлович Челядня сделался боярином Василия Темного и получил от него еще до 1451-1456 гг. в вотчину земли Бежецкого уезда. Умер Ф.М. Челядня вскоре после вокняжения Ивана III.
Боярин Петр Федорович Челяднин промелькнул в источниках 70-х годов XV века. О его сыне Иване Петровиче [не путать с нашим Челядниным. – Прим.авт.] до нас вовсе сведений не дошло, вероятно, в связи с его ранней смертью. Зато дети Андрея Федоровича при Василии III были виднейшими деятелями. Боярин и конюший (с 1508 г.) Иван Андреевич Челяднин после взятия Пскова в 1510 г. некоторое время был там наместником, в 1514 г. он попал в плен во время битвы под Оршей и в 1516 г. умер на чужбине. Его брат, Василий Андреевич, примерно к 1507 г. стал дворецким, а в 1513 г. получил и боярское звание. Он также умер в начале 1516 г. Сын Ивана Андреевича Иван только в 1539 г. унаследовал звание конюшего и боярина и, очевидно, около 1541 г. умер.
После смерти Ивана Ивановича в семье ЧЕЛЯДНИНЫХ НЕ осталось лиц мужского пола. Но дочь Василия Андреевича вышла замуж за своего дальнего родича Ивана Петровича Федорова (сына П.Ф. Давыдова), КОТОРЫЙ ТАКИМ ОБРАЗОМ СТАЛ ЕДИНСТВЕННЫМ НАСЛЕДНИКОМ ГРОМАДНЫХ ВЛАДЕНИЙ И СОСЛОВНЫХ ПРИВИЛЕГИЙ ДАВЫДОВЫХ И ЧЕЛЯДНИНЫХ.
[И.П. Федорова Челядниным именует Штаден (Штаден С.79); Федоровым – Челядниным он назван в одной разрядной записи 1561/62 (ДРК. С.228 [РК 1475–1598 гг. С. 194]). Обычно он именовался Федоровым].
Жизнь Ивана Петровича поначалу складывалась не очень удачно. Ранняя смерть отца, не успевшего достичь тех почестей, которые выпали на долю его
дальних родичей, заставила самого Ивана Петровича долго и настойчиво бороться за сохранение своего места среди московской аристократии. Появившись в разрядах в качестве первого воеводы правой руки весной 1536 г., он становился непременным участником походов 1536-1541 гг. Время получения Федоровым боярского звания и семейного для Челядниных титула конюшего точно неизвестно. Возможно, это было как-то связано с возвышением Воронцовых, которые, как и Иван Петрович, принадлежали к старомосковским боярам. Во всяком случае, когда в июле 1546 года Иван IV казнил И.И. Кубенского, Ф.С. и В.М. Воронцовых, в опалу попал боярин и конюший И.П. Федоров. Ему удалось избежать смерти потому, что «он против государя встреч не говорил, а во всем ся виноват чинил».
Но даже эту опалу и ссылку на Белоозеро (где находились его родовые владения) Федоров сумел использовать для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Годы правления Избранной рады отмечены деятельным участием И.П. Федорова в политической жизни страны. Он снова получает чин боярина и конюшего. «А кто был конюшим, тот считался честью, первым среди бояр». Во время событий 1553 года Федоров твердо поддерживал кандидатуру сына Ивана IV на русский престол.
Казалось бы, именно после этого следовало бы ожидать дальнейших успехов Федорова при дворе. Однако жизнь его сложилась иначе. Примерно на ДЕСЯТЬ лет он УДАЛЯЕТСЯ из Москвы, получает назначение на почетные, но далекие от столицы наместничества и в довершение ко всему теряет звание конюшего. В апреле 1554 г. Федоров наместничает во Пскове. В 1555 г. ИВАН ПЕТРОВИЧ ВОЮЮЕТ ГДЕ-ТО «в Черемисах», а весной 1556 г. он появляется в качестве воеводы и наместника в Свияжске.
Из биографии И. П. Фёдорова-Челяднина мы узнали, что он в 1555 году воевал «где-то в Черемисах». Но как он мог попасть на берега Белой Волошки, на место нынешнего города Бирска?
Как известно, в это самое время, с 1553 по 1557 год шла, именуемая в историографии, 1-ая Черемисская война. А о Черемисах, живших на Белой
Волошке ещё в середине XV века описывается в 25 томе ПСРЛ (Полное собрание русских летописей): «А воеводы великого князя повоевали черемису по Вятке-реке, и пошли из Вятки по Каме на Низ, и воевали до Тамлуги, и гостей побили многих, а товару у них взяли много; ходили до перевоза Татарского, да опять возвращались вверх, воюя Казанские же места; и в Белую Волошку ходили воевать. А в то время казанский татары, двести человек, воевать пошли и дошли до той же Волошки на конях и, побросав тут коней, у ЧЕРЕМИСЫ, пошли из Волошки в судах вверх по Каме. А рать великого князя пришла и тут ЧЕРЕМИСУ повоевали, а людей иссекли, и коней, и всякую животину; и тех татар коней иссекли, которые пошли вверх по Каме, и пошли за теми татарами по Каме»
Про окраинную жизнь Казанского ханства в конце XV века в письменных источниках нет, отчасти оттого, что в то время не было письменности, проживавших здесь народов, но мы современники, зная археологические памятники и т.д., можем про это узнать и из сообщений пленника, вышедшего из Казани русским воеводам при противостоянии у Казани в 1470 году:
«И тут пришёл к ним из Казани полоняник Коломятнин, сказывая им, что подлинно собрался на них хан Казанский Обреим со всею землею своею — Камскою, и Сыплинскою, и с Костяцкою, и с Беловолжскою, и Вотяцкою, и Башкирскою…» [ПСРЛ Т.25 стр.282]
Уже весной 1553 года, спустя шесть месяцев после взятия русскими Казани, снова разгорелась война. А было это так: «Казанские воеводы послали свияжского воеводу Бориса Салтыкова с небольшой силой на некие черемисские улусы, которые еще не покорились, дабы и их покорили и смирили. Из-за тех восстали все люди, и снова пришла в смятение вся земля. И того воеводу живым взяли в плен, побив по двадцать тысяч его воинов, и завели его в башкирские улусы и земли дальней черемисы за семьсот вёрст от Казани, где и замучили его» [История о Казанском царстве. Казанский летописец].
Дальнейшая судьба воеводы Б. И. Салтыкова, участника многих военных операций против казанцев, описана князем А. М. Курбским, другом И. П.
Фёдорова- Челяднина: «И держала его жива, аки два лета, и потом убица его ни на откуп, а на отмену своих дати.»
[«История о делах великого князя Московского» А. Курбский.]
Вполне возможно, и мы можем об этом только догадываться, что И.П. Челяднин где-то «в Черемисах», искал Б. Салтыкова на берегах Белой Волошки у дальней черемисы и вёл при этом с ним переговоры об откупе или обмене. По пути натолкнулись (или имели информацию) о соляных притоках, ручьях вблизи современных Бирска и Красноусольского. Заложили на месте Бирска — Челяднино, а вблизи Красноусольского – Воскресенское.
В феврале 1559 – апреле 1560 г. Федорова мы застаем в той же роли, но уже в Смоленске. В сентябре 1562 – феврале 1563 г. его переводят в Юрьев Ливонский, где он находится до прибытия князя Андрея Курбского.
Когда в 1563 г. русское правительство решительно встало на путь введения опричнины, И.П. Федоров – Челяднин снова оказался среди царских приближенных. Осенью 1563-го и летом 1566 г. он принимает участие в переговорах с литовскими послами. В это же время его резиденция находится
«на Казенном дворе», т.е. он ведает государственной канцелярией, казной. Осенью 1564 года Федорова-Челяднина направляют с царским двором «на берег», а в сентябре 1565 года, наоборот, оставляют для ведения государственных дел в Москве. В марте 1564 г. И.П. Федоров-Челяднин подписал поручную грамоту по боярыне Шереметьевой и в апреле 1566 г. – по М.И. Воротынскому. В январе и марте 1566 г. он по распоряжению царя вместе с дворецким Н.Р. Юрьевым производил обмер земель для Владимира Старицкого.
И.П. Федоров-Челяднин принадлежал к числу крупнейших землевладельцев России середины XVI века. Его родовая белозёрская вотчина в середине XVI века (сёла Старая и Новая Ерга), по вычислению А.И. Копанева, [Прим.автора: Копанев А.И. (1915-1990) – историк, археограф, исследователь рукописных и редких книг, доктор исторических наук] насчитывала более 120 деревень, расположенных на территории в более 100 тысяч квадратных

километров. Значительные владения Федорова–Челяднина находились в Коломенском и Бежецком уездах. Андрей Курбский писал, что Федоров – Челяднин «зело много отчины имел».
После того, как Федоров – Челяднин среди других бояр подписал приговор Земского собора 1566 г., он в последний раз покидает Москву; мы его застаем в июле – августе 1567 г. в Полоцке, что является признаком нового охлаждения царя к престарелому боярину. Федоров – Челяднин сочувствовал выступлению соборных представителей против опричнины (он ругался за опального М.И. Воротынского, а ранее за И.Б. Шереметева и И.П. Яковлева).
В 1566/67 гг., чувствуя приближение трагического конца своей многолетней службы при дворе Ивана IV Грозного, Иван Петрович передает свою родовую вотчину – село Воскресенское [вот откуда появляется это название в окрестностях современного Табынска. – Прим. авт.] Белозёрского уезда – в Кириллов монастырь с оговоркой, что «до своего живота» [т.е. до кончины своей – прим. авт.] он сохраняет за собой право владения этим селом. Для придания сделки большей прочности грамоту подписали два дьяка – И.Н. Дубенской и Р.Н. Житкого. Впрочем, прошло не более года после этого вклада, как Федоров – Челяднин был казнен. Вернувшись из неудачного ливонского похода, Иван IV Грозный, который, по словам Шлихтинга [Прим. авт: Альберт Шлихтинг (1540-1585) – немецкий дворянин, автор сочинений о Русском Государстве], среди некоторых «воинов» заподозрил также и И.П. Федорова – Челяднина и «отнял все, что у этого было» и приказал опальному боярину
«отправиться на войну против татар» [Прим. авт. – «против татар» — видимо, начало Русско–Турецкой войны 1568–1570 гг.] по возвращении И.П. Федорова – Челяднина с театра военных действий Иван Грозный позвал его во дворец и заставил занять царский трон. Затем он обратился к боярину со словами: «Ты имеешь то, что искал, к чему стремился, чтобы быть великим князем Московии и занять мое место». После этого царь собственноручно заколол Федорова – Челяднина. Из этого рассказа явствует, что бывший конюший обвинялся в
покушении «на царский престол» [Зимин А.А. «Опричнина» М.: Территория, 2001. – Прим. авт.]
После убийства Федоров – Челяднина все его вотчины были разорены, близкие родственники, военные, слуги, крестьяне и все люди Ивана Петровича были перебиты.
Вот как об этом событии пишет А. Курбский:
«Попытаюсь написать о побиении великих боярских родов, сколько Господь мне памяти даёт. Убил царь мужа светлого в роде Челядниных Иоанна Петровича, уже бывшего в преклонном возрасте, погубил и жену его Марию, воистину святую, а еще раньше, когда она была молодой, отнял у нее возлюбленного сына Иоанна, князя Дорогобужского, из рода великих князей тверских, и казнил его усекновением головы. Отец Иоанна был убит в битве с казанскими татарами, когда отрок этот был младенцем и мать во вдовстве воспитала его до восемнадцати лет. О его казни прежде мельком вспоминал, в кратком описании, упомянув, что он вместе с другим известным юношей, своим двоюродным братом Федором Овчиной, был убит. Так он на того Иоанна (Челяднина) разгневался, что не только все роды его дворянских слуг погубил, замучив различными муками, но и все его земли и села – все пожег, сам ездя с кромешниками своими, и если находил где кого, то губил с женами и детьми, даже грудных младенцев не пощадил и, как рассказывают, ни одной скотины в живых не оставил.» (Русская историческая библиотека. Т.31. СПб. 1914 г.)
Дата казни Федорова – Челяднина подтверждается одной из редакций родословных книг XVII в., в которой говорится, что Федоров «казнен» в 77-м году в сентябре (ЦГАДА.ф.181, № 76, л. 261). По кормовым книгам Кирилло-Белозерского монастыря, Федорова поминали 11 сентября.
С этой даты казни И.П. Челяднина, его родственников и слуг можно заметить отсутствие документов, свидетельств о поселении Челяднино (Бирск) и его последующее забвение.
После этого (с 1568года) Челяднино, будущий Бирск, меняет название на Архангельское, по названию церкви Михаила Архангела.
Узнав личность Ивана Петровича Челяднина — основателя города Бирска, зададимся следующим вопросом: — какова была цель основания города? Что подвигло его на освоение новых неизведанных земель? Говоря современным языком, что ему, богатейшему боярину, ещё не хватало? И здесь, неожиданно для многих корифеев исторической науки, доказывающих, что города на территории современной Башкирии при освоении русскими, строились только и исключительно в военных целях, как укреплённые города-крепости, появляется новая версия — чисто экономическая! И об этом в следующих абзацах.
Первыми из русских людей, проникшими на Урал, были новгородские купцы и вольные «ушкуйники» [Новгородские речные пираты. – Прим. авт.]. С
XII века такие походы на Урал и в Северное Зауралье стали регулярными. Освоение Урала шло с севера на юг. Так как отсутствовали дороги, то все пути первоначально проходили по рекам. В XV веке ещё не было добывания соли на Руси, и Великий Новгород и Москва получали соль из-за границы. В следующем XVI веке началось солеварение близ Старой Руссы. В 1517 г. Строгановы заводят свои солеварни на Вычегде, в Устюжском и Сольвычегодском крае, а с 1558 г. – Перми Великой на Каме в нынешнем Соликамском уезде.
Соль в то время доставалась большим трудом, ценилась высоко и приносила огромный доход. С победой в 1552 г. над Казанью путь по рекам Волге, Каме и Белой стал свободным, оживились торговые связи между городами, сильно возрос интерес к добыче соли и торговле ею. «В то время, — писал в 1882 году исследователь Ф. Остроумов, — соляных источников искали точно золотоносных россыпей, открывая всё новые и новые соляные места». География солеварения продолжала расширяться на восток. Неглубокое залегание соляных рассолов, наличие нетронутых лесных массивов,
обеспечивающих промыслы топливом, и сеть речных транспортных путей создали благоприятные условия для развития солеварения.
Одной из причин освоения территории современной Башкирии в середине XVI в. было развитие солеварения в данном регионе, а конкретно – в окрестностях Бирска и Табынска. Солеваренные производства в Прикамье и на Белой основывались, в основном, на частные средства людей. Если в Прикамье главными действующими лицами были Строгановы, то на Белой – Иван Петрович Фёдоров – Челяднин со своими тверскими людьми.
Окрестности Бирска и Табынска оказались богатыми на источники соляных рассолов, на соляные ключи, притоки. Впервые о соляных озёрах вблизи Бирска написал Николай Петрович Рычков в «Журнале или в дневных записках капитана Рычкова по разным провинциям Российского Государства, 1769 и 1770 году»: «Пригород Бирск. Чёртово городище. В двух верстах от пригородка Бирска видимо старинное городище, от жителей Чортово называемое. Оно находится на верьху высокаго мысу, который отделен от протчих гор глубокими и при том весьма лесистыми долинами. Такое природное укрепление сего места было причиною, что древние обитатели сея земли укрепили его валами только с восточной стороны, где пологая долина являла им опасность в случае нападения неприятельскаго. Пространство сего городища столь малое, что все окружение его не делает более 80 сажен, и примечания достойнаго ни внутрь, ни вне валов ничего не видно. Оно служит ныне жилищем змеям и ужам, которых в нем такое множество, находится, что с превеликою опасностию должно там ходить, и сие есть причиною, что нынешние жители пригородка Бирска вздумали, будто бы народы, жившие в городище, выгнаны ужасным множеством змей. Чортово городище хотя и находится на нагорном берегу реки Белой, но стремление ея воды удалилось от него гораздо более ста сажен, а вместо того находится близ подошвы сей горы озеро, от жителей Усольем называемое. Имя сего озера сходствует с естеством ея воды ибо она несколько соленаго и едкаго вкуса, который бы мог быть еще гораздо сильнее, естьли бы весенняя Бельская вода с нею не сообщалась.

Начало сего солоноватаго озера оказывается с полуденной стороны из вязкаго болота, а идет на полночь, длиною от 400 до 500, а шириною от 5 до 8 сажен; потом скрывается обратно внутрь земли. Сколь ни мало течение ея, однакож впадает в нее еще небольшая речка, называемая Торная, выходящая с восточной стороны из лесистых гор; а сия пресная вода смешавшись с нею служит к вящшему вреду ея солености. Дно озера сего составляет несколько зеленоватый ил, котораго глубина вместе и с водою не более одной сажени, и в коем, так как и в прочих родах сей земли, никакой отмены не примечается. Близ перьвых изтоков вышеописаннаго озера находится еще другое, касающееся водами своими стоящей тут горе, и разстояние их друг от друга не более четырех сажен: ибо один небольшой бугорок пресекает их сообщение. Соленость и глубина его равна с перьвым, но пространство сего последняго столь малое, что все окружение его не делает более 80 сажен. Надобно думать, что оныя озера приемлют вкус от какого ни будь соленаго источника текущаго под землею: ибо в наружных частях сих гористых мест не примечается никакого виду солености. Жители пригородка Бирска сказывали мне, что сии озера среди самой жестокой зимы не замерзают, и скотина, пасущаяся в сих местах находит в озерной воде наиприятнейшее питие. В трех верстах от вышеописанных озер среди густаго лесу находится еще старинный городок, который и пространством и возвышением валов его укрепляющих подобен Чортову городищу. Река Белая течет от него разстоянием верстах в трех, и древние народы, обитавшие внутрь сего городка, довольствовались от малаго источника, который недалеко от него протекает».
Про соляные разработки вокруг Бирска можно почитать в статье «Г. Бирск» Руфа Гавриловича Игнатьева: «В 1697 г. московский житель, посадской Кадашевской Слободы Фёдор Селин, в силу царской грамоты, получил право на соляные варницы под Бирским новым городком» («Подлинный на столбцах, по описи архива Палаты 1786 г. под № 792», в делах Уфимской воеводской канцелярии и приказной Палаты XVII в., хранившиеся в архиве Уфимской Гражданской палаты). О существовании варниц у Бирска говорится и в статье Александра Андреевича Пекера «Скрытые серные ключи Дикого озера в Бирском уезде (около д. Угузево)», напечатанной в «Оренбургских губернских ведомостях» № 48 от 29 ноября 1858 г.
В начале статьи автор рассказывает про серные запахи озера Дикого, а в конце работы призывает исследовать озеро. Заканчивается статья так: «Подобные исследования могли бы вместе с тем способствовать и к отысканию около г. Бирска каменной соли, так как в окрестностях города есть солёные ключи. Несколько таких ключей вытекают из горы близ казённой деревни Уржумовой, в 20-ти верстах от Бирска, а в 2-х верстах от города есть озеро, называемое Усолье, на котором лет 35 тому назад устроено было солеварное заведение.
А в «Русском энциклопедическом словаре, издаваемом профессором Петербургского университета И.Н. Березиным». (Отдел 1. Т.3), изданном в 1873 г. в Санкт-Петербурге, про Бирский уезд читаем: «Из полезных ископаемых можно указать на соленые источники около г. Бирска, где находился в XVII столетии СОЛЕВАРЕННЫЙ ЗАВОД».
И именно из-за соляных источников началось строительство острожка в 1555 году, названного вначале по второй фамилии основателя Челядниным, а впоследствии Архангельским и Бирском.
И вот ещё заметка о речке Солихе в газете «Оренбургские губернские ведомости» (26 января 1846г) Ивана Прокофьевича Сосфенова в статье «Взгляд на уездный город Бирск»: «Татищев, историограф своего времени, производит название реки Бири и г. Бирска от Татарского слова Бирь, один, которое он переводит словом «первый», говоря будто Татары дали городу это название потому, что он первый был в тех местах построен Русскими в 1555 году, присовокупляя, что Русские назвали его «Челядниным» по имени строителя. История об этом не упоминает, но он знал это из разных кратких записок…Город Бирск расположен по правому гористому берегу реки Белой, на обеих сторонах РЕЧКИ СОЛИХИ и пяти безымянных ключей, некоторая часть зданий города находится и под горою к реке Белой; построение его не совсем правильно».
Название речки Солихи указывает на то, что эта речка когда-то была солёной.
По словам директора бирского музея А.А. Антонова, местные старожилы села Костарева вспоминали, что в старые времена крестьяне добывали рядом со своей деревней лизуны – куски соли для коров. Если и до наших дней дошло косвенное применение соли, то в стародавние времена и подавно, видимо, занимались промыслом соли.
В результате поиска биографии основателя Бирска Челяднина, изучения и анализа существующих исторических документов, работ дореволюционных авторов и современных историков и краеведов возникла новая, отличная от всех предшествующих версия освоения и заложения первых русских поселений на территории современной Башкирии.
Основа этой версии состоит в том, что основание Бирска, Уфы [основатель Иван Григорьевич Нагой – выходец из Твери. – Прим. авт.] и
«солеваренного городка» [рядом с Табынском] осуществлялось без царских указов, только предприимчивыми тверскими людьми Ивана Петровича Фёдорова-Челяднина, воеводы Свияжска в 1556-57 годах.
Во-вторых, эти острожки в первую очередь основывались не как крепости Бирск (Челяднино) и «солеваренный городок» (Воскресенское), а как места для солеварения, то есть необходимости обороняться от башкирцев и строить мощные крепости пока не было. Так же и Уфа в 1574 году появилась как логистический центр между «солеваренным городком» и Бирском, а уже в 1586 г. – по царскому указу как крепость.
Если Строганов и К° в середине XVI в. осваивали камские «рассолы», то Челяднин и К° начали обосновываться на берегах реки Белой уже с 1555 г., с заложения недалеко от устья Биря острожка Челяднино. В это же время
[Никитин М. в своей работе «Основные моменты колонизации Башкирии // Хозяйство Башкирии. 1928 г. № 6-7» возникновение солеваренного городка отнес к 1557 году.] эти же люди заложили солеваренный городок – Воскресенское. [Первоначальное название солеваренного городка недалеко от Табынска – Прим. авт.].
На то, что здесь существовало поселение Воскресенское, косвенно узнаём из «Очерков истории Табынского края» (Уфа, 1994) замечательного знатока истории данной местности Виктора Николаевича Курмаева: “Документы конца XVII века указывают на то, что в реку Белую ниже устья речки Усолки впадала так называемая Соляная речка (Архив СПб филиала ИРИ РАН. Колл.105. Оп.1 № 11 л.13).
В настоящее время в указанном месте в реку Белую впадает единственный приток, который можно ещё назвать речкой – всё та же речка Воскресенка, протекающая под Воскресенской горой. Судя по её древнему названию, она когда-то была соленой, по всей видимости, из-за соляных ключей, выбивавшихся из-под Воскресенской горы. Возможно, современники даже путали эти две речки – Усолку и Соляную, т.к., на наш взгляд, некоторые документы называют Усолкой речку, которую следует считать Воскресенкой “
С существованием именно этого поселения солеваров связано возникновение почитания Табынской Чудотворной иконы Божией Матери. Предание говорит о том, что икона эта явилась монахам существовавшего недалеко от соляных ключей древнего монастыря. История этого монастыря до сих пор окутана тайной. Имеющиеся документальные сведения о монастыре настолько противоречивы, что мы не можем определённо сказать, когда именно монастырь возник, где он находился, а в свете последних данных мы даже не можем однозначно сказать, как он назывался. Тем не менее мы попытаемся в общих чертах воссоздать историю этого, пожалуй, самого таинственного и вместе с тем едва ли не самого известного в Уфимском крае монастыря.
Другие документы говорят о том, что в этой же местности существовал с конца XVI века монастырь с названием «Пречистой Богородицы явление иконы

казанские, и московских чудотворцев Петра, Алексея, Ионы» (РГАДА. Ф.280, Оп.3. Д.685. Л.4; ф.1173. Д.1200), или Пречистенский, причём в другом документе сказано, что уже 1 октября 1597 года строителю (игумену) Пречистенского монастыря Евфимию «з братею» была пожалована земля «…из дикого поля по речке Чесноковке 50 четвертей (примерно 26 га) в поле, а в дву потому ж, сенные покосы и угодья да меленка на речке Усолке…» (РГАДА. Ф.280…там же).»
Как мы уже писали выше, по нашей версии, в том числе и солеварный городок под названием Воскресенское был основан Челядниным в те же годы, как и Бирск, и находился вблизи речки Воскресенки. Попытаемся теперь объяснить про загадочные монастыри в окрестностях Табынска.
В 1556-57 годах Иван Петрович Фёдоров-Челяднин воеводствовал в Свияжске. В это же самое время в Свияжске существовал Пречистыя монастырь: «1556 (7065) г. октября 20. Роспись размежевание спорных земель архимандрита Германа и протопопова Афанасия в Свияжском уезде, данная писцами князем Р.С. Вяземским и Д.С. Еремеевым.
Лета 7065-го октября в 20 день по царёву и великого князя Ивана Васильевича всеа Руссии и по приказу боярина и воевод Ивана Петровича Фёдорова и всех воевод писцы князь Роман Семёнович Вязимской да Дмитрий Семёнов сын Еремеев ПРЕЧИСТЫЯ МОНАСТЫРЯ нового Свияжского города в архимандричье место в Германов з братьею слуга Олеша Васильев, а в Протопопове Афанасьево место з братьею на дьяконе на филипе искал спорные земли меж деревень…» (Документы по истории Казанского края из архивохранилищ Татарская АССР (вторая половина XVI — середина XVII в.) Сост. И.П. Ермолаев, Д.А. Мустафина. Казань: Изд-во Казанского университета, 1990 г.).
Из этого документа следует, что Челяднин как воевода непосредственно решал вопросы по размежеванию спорных земель, в том числе и Пречистыя монастыря. Но уже в 1564 году в «Писцовой и межевой книге города Свияжска и его посада и поместных, монастырских и церковных земель в Свияжском уезде, письма и межевания Никиты Васильевича Борисова и Дмитрия Андреева сына Кикина 1564 сент. — 1567 август» упоминание о Пречистыя монастыря не находим. На сентябрь 1564 года в городе было шесть церквей и два монастыря: обитель во имя Успения Пресвятыя Богородицы, основанная св. Германом, и обитель Живоначальныя Троицы, принадлежащая Московскому Троице-Сергиевому монастырю.
В данном случае мы можем, не утверждая, допустить, что монахов Пречистого монастыря Иван Петрович мог направить к своему поселению Воскресенскому вблизи Табынска, не имевшими земельных владений, но обладавшими энергией и предприимчивостью. Дж. Флетчер в своей работе «О государстве Русском» в конце XVI века писал: «…все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты обителями и монастырями… монашеская жизнь наиболее отстранена от притеснения и поборов, падающих на простой народ…Кроме того, что монахи владеют поместьями, они самые оборотливые купцы во всём государстве и торгуют всякого рода товарами…»
Допускаем, что так называемый в литературе солеварный городок – это поселение Челяднина под именем Воскресенское, основанное в те же годы, что и Бирск (1555 г.), а рядом с ним (до 1565 г.) появляется Пречистая пустынь, впоследствии сожжённые неоднократно ногайскими башкирами.
Впоследствии от названия Воскресенское [после сожжения] остались только названия речки Воскресенка и горы Воскресенской, а спустя сотни лет — название Воскресенского медеплавильного завода.
Из биографии Фёдорова-Челяднина известно, что он был очень состоятельным боярином и при закладке новых поселений и для их обозначения использовал в первом случае свою вторую фамилию – Челяднин, а во втором случае – название своего родового гнезда Воскресенское, застолбив тем самым земли вокруг этих поселений за собой. Но после убийства Иваном Грозным бывшего своего конюшего Ивана Петровича Фёдорова-Челяднина 11 сентября 1568 г. царь предал забвению это имя. С этих самых пор поселение Челяднино
начали называть Архангельским (Архангельским на Бири), по имени церкви Михаила Архангела – первой церкви на территории Уфимской губернии.
Попутно проясним ситуацию с названием церкви Михаила Архангела в Бирске. Стоить подчеркнуть, что к 1555-му году в Казани образовалась сильнейшая диаспора, выходцев Твери. К тому же первым архиепископом Казани был игумен Тверского Селижарова монастыря Гурий (Руготин), а архимандритами были также выходцы Твери-Варсонофий и Герман. К тому же и Иван Петрович был представителем Тверской диаспоры, а в Твери почитание Михаила Архангела имело большое значение. Это был покровитель много воевавших тверских князей. Церковь при их дворе была посвящена Архангелу Михаилу, а среди тверских князей трое носили это имя. Ещё в конце XIII — начале XIV в. на загородном посаде Твери тысяцким Михаилом Шетским была построена церковь Св. Михаила, в которой позднее были погребены погибшие в Орде тверские князья Михаил Ярославович, Александр Михайлович, Фёдор Александрович. В 1452 году князем Борисом Александровичем к свадьбе княжны Марии с наследником московского престола князем Иваном на княжеском дворе был построен ещё один храм во имя Михаила Архангела. Храмы в честь Архангела Михаила ставились по всей тверской земле.
В нашем случае Челяднин сам и все его воинские слуги (тоже тверские) не могли не назвать первую церковь иначе, чем именем Михаила, архистратига небеснаго воинства.
Ещё одно совпадение связано с этим именем и строительством храма уже в Уфе в начале XVII в.
Вот как описывает это исследователь и знаток уфимских церквей известный и авторитетный уфимский краевед Руф Гаврилович Игнатьев в своей статье «Крестный ход из села Табынского в г. Оренбург и другие места Оренбургский епархии// Труды ОУАК. Вып. 31. Оренбург. 1914)»: «В это время Смоленский собор [освящённый в 1616 г. Прим. авт.] сохранял весь свой первобытный вид. Это была небольшая пятиглавая церковь, с троечастным алтарём, темная внутри, так как свет проникал в узкие просветы в виде
амбразур, заменявшие окна; иконостас главного храма Смоленской Божией Матери напоминает и теперь во многом иконостас Московского Архангельского собора.
Кто знает, может быть, построителем или мастером Уфимского храма был и Москвич, выселенец на окраину?..
Москвич – выселенец вольный или невольный – перенёс свой родной архитектурный стиль на чужбину».
В данном случае мы можем только догадываться, что закладка и заказ на построение Смоленского собора были произведены при Уфимском воеводе (с 1586 с перерывами до 1605 г.) Михаиле Нагом, тоже выходце из Твери.